«Свой среди чужих, чужой среди своих» (1974) / «Пролетая над гнездом кукушки» (1975)

«Свой среди чужих, чужой среди своих» & «Пролетая над гнездом кукушки»: гимны суровой мужской дружбе
Мы придумали традицию для начала недели: обсуждать отечественные и зарубежные фильмы серии «золотая коллекция», связанные общим мотивом.
Киноклассику середины 70-х пронизывает тема мужской дружбы, романтики и героизма, причем романтики настолько суровой, а дружбы настолько жертвенной, что сама смерть, наступающая на пятки, медлит и переминается: настолько ей тут пренебрегают. В таком же небрежении у героев и любовь земная, не к женщине – только к истине, высшей правде, свободе стремится герой — ибо «нет больше той любви чем та, если кто положит душу свою за друзей своих».
«Свой среди чужих, чужой среди своих» — советский истерн, который музыка Артемьева, лоскутный монтаж – перемешка цветных и монохромных кадров — и фантазии и воспоминания героев (особенно великосветская дама с высунутым языком «бэээ» — отлично бы смотрелась в заведении медсестры Рэтчед) переносят в фарватер «новой волны», в котором плещется «Пролетая над гнездом кукушки». Мир таинственный, родина искренних чувств, мир игры – например, поле, где кувыркаются друзья-чекисты из «Своего…» или баскетбольная площадка, на которой МакМёрфи выдумывает забивать голы верхом, противопоставлен системе контролирующей чувства, если надо – уничтожающей вместе с людьми. И в том и в другом фильме миры «чувств» и «системы» сталкиваются не только снаружи, но и внутри героев. Только чекисты – служат системе сознательно (хоть и признавая, что в бухгалтерии тяжелей, чем в бою), что касается подопечных психбольницы – их невольно затягивает, пряча от мира и самих себя, ловушка терапии — самокопание вместо жизни. И вот является пассионарий. Шилов\МакМёрфи. Оба живут в мире игры, мире песни. На встрече Шилова с Кунгуровым, другом, превратившемся в функционера, он поёт на все попытки Кунгурова что-то объяснить и песня показывается с дальнего плана, на первом же мы видим весну и открытое окно. То же открытое окно – символ фильма-побратима. Мир героев открыт, сознание открыто, принцип «свободный или мёртвый» в действии: оба готовы к самоуничтожению вне усилий системы, из принципа, из интереса, и в том числе – руками друзей. Потому что мы не знаем на самом деле, что станет с героем Егора Шилова, которого друзья, те самые, родные, радостно бегущие навстречу — и которые уже раз везли на расстрел, куда они отправят его вместе после титров. Как бы то ни было, но под словами Вождя (после которых он душит МакМерфи): «Let’s go» — Шилов бы подписался.